Цитаты со словом «юдоль»

Но предо мной кружится мгла, Не чую мимолетной боли, И ты безоблачно светла, Но лишь в бессмертьи, — не в юдоли 20 сентября 1901 Пройдет зима — увидишь ты Мои равнины и болота И скажешь: «Сколько красоты!

Он любил слово «юдоль».

Весь смутный бред страстей, вся тягота угара, Весь жар открытых ран, все ужасы, вся боль — В могилах гасятся… Могилы — след пожара — Они, в конце концов, счастливая юдоль!

Содружества заоблачный отвес Не променяю на юдоль любови.

Но довольно про юдоль, — опять кротко повторил отец Немподист, — возложите на рамена свои кресты Христовы… — Георгиевские! —

Это событие не может существовать, потому что, сами понимаете, за такую юдоль люди не похвалят ни нас, ни вас.

В юдоли слез трех райских кущей, Как Петр восторженный, ищу.

Даль и боль, это та же юдоль.

Тут живой человек замешался, В этой юдоли молчанья и cнa!

А между тем, сходя в юдоль теней, Герой мне отдал сыновей в опеку, Жену и дом велел мне сберегать.

Тогда, прилично шляпу сняв, К безрукому я подхожу, Тихонько трогаю рукав И речь такую завожу: «Pardon, monsieur, когда в аду За жизнь надменную мою Я казнь достойную найду, А вы с супругою в раю Спокойно будете витать, Юдоль земную созерцать, Напевы дивные внимать, Крылами белыми сиять, — Тогда с прохладнейших высот Мне сбросьте перышко одно: Пускай снежинкой упадет На грудь спаленную оно».

По целой юдоли земной Ты столь благородных не сыщешь, клянусь головой.

Кто долг свой честно правит, друзья мои в беде, Господь тех не оставит в юдоли и нужде.

Случается иногда, что какие-то невидимые руки мгновенно срывают завесу, покрывавшую глаза этих людей с артистической натурой, и тогда, блуждая в земной юдоли, они видят перед собой небесный образ, который раньше безмолвно покоился в их сердце, подобно загадочной пленительной тайне.

Претерпите и вы юдоль свою, ибо юдоль эта… — Довольно про юдоль! —

Постригся в монахи несчастный король И вскоре оставил земную юдоль.

Я повергся в безутешную скорбь, мне казалось, что я попал в великую беду, вся наша земля представлялась мне юдолью плача.

Поздравляю тебя и всю твою юдоль с Новым годом, с новым счастьем, с новыми младенцами.

В прах Ты ввергаешь взятых Тобой из праха, говоришь сынам человеческим: возвращайтесь в пыль, чтобы в юдоли смертного страха мукою каждый очищен был.

За чашу благ, в которой слито ~ В юдоли плача и сует! –

И если б не Ермий, но был бы сам капрал, Конечно бы свою он спину изодрал И сделал позвонкам немало бы ущерба; Не обойтися бы служивому без герба, А попросту сказать — не быть бы без тавра И не дочесться бы девятого ребра; Но он, как божество, не чувствовал сей боли, Скатился без вреда в темничные юдоли, Где скука, распростря свою ужасну власть, Предвозвещала всем колодникам напасть; Там зрелися везде томления и слезы, И были там на всех колодки и железы; Там нужных не было для жителей потреб, Вода их питие, а пища только хлеб, Не чермновидные стояли тамо ложи, Висели по стенам циновки и рогожи, Раздранны рубища — всегдашний их наряд, И обоняние — единый только смрад; Среди

Именно Папа изрек перед конклавом кардиналов, что такая личность, как Челлини, выше проповедуемых канонов и писаных законов, однако именно Папа заточил Челлини в темницу, и тот томился в ней до тех пор, пока в неистовстве не помутился рассудок несчастного и не стал являть пред ним чудесные образы в виде позлащенного солнца, входившего в юдоль его, и пока, очарованный солнцем, он не возжелал отправиться вослед и, перелезая с башенки на башенку, не свалился в рассветном сумраке на землю; его, изувеченного, виноградарь укрыл под виноградными листьями и отвез на тачке к той, что чтила Прекрасное, и она окружила его заботой.

В гигантском человеческом таборе, который стремится, невзирая на все свои блуждания, все-таки вперед, в какую-то обетованную землю, в пестром и шумном стане, который ютится в низкой земной юдоли, а все-таки у подножия неких горних высот, кипит мелкая, будничная жизнь, царит человеческое ничтожество, человеческая слабость, убогая гордыня, злоба, зависть, и божьи избранники, пророки, мудрецы не раз содрогались в этом таборе от ужаса перед его мерзостью, в отчаянии дробили о камень скрижали синайского завета между человеком и богом — и все-таки снова и снова собирали раздробленное, снова воздвигали все

Семена эти и у Нила, и у многих других русских людей пали на подготовленную почву: набеги кочевников, междоусобия князей, ужасы татарщины, частые моровые поветрия, опустошительные пожары — всё это поддерживало в русском человеке взгляд на мир как на юдоль вечной скорби: «Вся в мире погибает, аки прах и пепел, яко цвет травный увядает вся света сего прелестна…» Вернувшись на Русь уже под сорок, Нил сперва поселился около Кириллова монастыря, а затем отошёл в лесные дебри, которые для мирской чади были маловходны.

Человек, согласно мистическим фантазиям Сведенборга, умирая и обращаясь в духа, сохраняет все качества и свойства, присущие ему в земной юдоли: «У человека-духа те же внешние и внутренние чувства, какие были даны ему на земле: он видит как прежде, слышит и говорит как прежде, познает обонянием, вкусом и осязанием как прежде; у него такие же наклонности (affectiones), желания, страсти; он думает, размышляет, бывает чем-нибудь затронут или поражен, он любит и хочет как прежде… При нем остается даже природная память

В них что-то стонет, что-то бьется, Как в узах заключенный дух, На волю просится, и рвется, И хочет высказаться вслух… Не то совсем при вашем пенье, Не то мы чувствуем в себе: Тут полнота освобожденья, Конец и плену и борьбе… Из тяжкой вырвавшись юдоли И все оковы разреша, На всей своей ликует воле Освобожденная душа… По всемогущему призыву Свет отделяется от тьмы, И мы не звуки – душу живу, В них вашу душу слышим мы.

Конечно, и в прошлом году в этот момент точно так же все поздравляли себя с новым счастием и льстили себе новыми надеждами (как в старину добрые дети родителям писали: «Льщу себя, милый папенька, надеждою, что новый год принесет новое счастие, которое поможет вам многие лета в сей печальной юдоли благополучно провести»), но нынче пожелания выражались как-то настойчивее и убежденнее, так что можно было догадываться, что поздравляющие понимают, с чем поздравляют друг друга.

Ему чудилось сияние вокруг головы того, что спустился в эту темную архивную юдоль с горних высот, он знал, что сам председатель почему-то подает мне руку, что я как равный курю и болтаю с секретарем, — и чувствовал, что вместе со мною как бы доходит до него некое веяние оттуда, где обитала та самая власть, у подножья которой столько лет пресмыкался он и чьей ипостасью, хотя и очень малою, сознавал он порой и себя

Впоследствии в его произведениях воскреснут и услышанные им рассказы из истории стародавнего помещичьего самовластья, и личные наблюдения юных лет: горестные повести о судьбе крепостных («Житие одной бабы», 1863; «Тупейный художник», 1883), и уголовные драмы («Леди Макбет Мценского уезда», 1865; пьеса «Расточитель», 1867), и ужасающие картины голода в деревне («Юдоль», 1892), и полные восхищенного любования и вместе с тем беспристрастных оценок повести о замечательных людях из народа, благородных чудаках и праведниках.

И думал: нет, этот мир — не шутка, не юдоль испытания только и перехода в мир лучший, вечный, а это один из вечных миров, который прекрасен, радостен и который мы не только можем, но должны сделать прекраснее для живущих с нами и для тех, которые после нас будут жить в нем… — Ехал через лес Тургенева, вечерней зарей: свежая зелень в лесу под ногами, звезды в небе, запахи цветущей ракиты, вянущего